Бруно, юноша без места жительства, став отцом, продолжает заниматься повседневными делами вроде мелкого сбыта краденого, а узнав, что анонимные бездетные пары могут отвалить за ребенка кучу денег, относит сверток с младенцем в темное парадное и уходит с пачкой крупных купюр. Дарденнам, кажется, вовсе незнаком апломб, ни профессиональный, ни социальный. «Розетта», «Сын», теперь «Дитя» — это тот единственный реализм, который не нуждается в теоретических обоснованиях и, следовательно, не замешен на вранье.
